Майкл Тернер - Порнографическая поэма (The Pornographer`s Poem)
— О чем ты думаешь, когда так на меня смотришь, Голтс? Ну правда, Роберт, о чем?
Бобби приходит в замешательство, когда требуется говорить искренне. Он произносит:
— Я просто в толк не возьму, что с тобой происходит. Ты ж был таким парнем…
Я взглянул на него, приглашая продолжить. Однако Бобби заклинило, он молчал. Мы встали около «новы», авто Ковальчак.
Новый довод Бобби:
— Ну, понимаешь, раньше ты занимался спортом, тусовался как-то. Вечеринки, трава. А теперь тебя это больше не интересует, так ведь?
О честность!
— Бобби, а что стряслось с тобой? Я имею в виду — ты же был такой наглый, такой самоуверенный. И вдруг ты весь в соплях и сантиментах. Похоже, мы оба изменились.
Голтс покачал головой. Затем, тыча пальцем в «нову», подытожил разговор:
— Этой Ковальчак надо пакет надеть на рыло, я б ее в две секунды трахнул.
1.8
— Что происходило в кинотеатре «Венера» 26 ноября 1978 года?
— Не помню.
— Согласно нашим записям, вам было тогда шестнадцать лет и вы смотрели ваш первый порнофильм.
— Порнофильмы, чтоб быть точным.
— Их было три. «Голубой шар», с Клинтом Иствудом в главной роли, и еще один…
— Название которого я запамятовал.
— …под названием «Приключения в янтаре».
— Точно!
— Смонтированные вместе.
— И идущие без перерыва.
— От полудня до полуночи.
— Семь дней в неделю!
2.1
Последние классы я ненавидел. Не все время, конечно. Я ведь был видным парнем. Все было при мне: внешность, оценки, спорт, юмор. И даже получал от этого удовольствие. Но что-то стряслось, когда мне исполнилось шестнадцать. Я не в состоянии это объяснить. Что-то прорвалось из глубины. Затем меня стали бесить друзья. Бесили даже не сами они, а место, откуда они происходили. Откуда мы все происходили. Самый богатый район Ванкувера. Место под названием Шогнесси.
Один из лучших фильмов, который я сделал, это как раз пародия на Шогнесси. Он называется «Шайка богатых деток» и является слепком с реальности. Я даже использовал настоящие имена. Всех людей, что отравляли мне жизнь: одноклассников, учителей, соседей, кого угодно. Наш продюсер тогда заартачился. «Слишком много диалогов», — сказал он.
Фильм называли «околонаучным», потому что он был настоящим снадобьем от бессонницы. Даже наклейку хотели приделать: «Внимание: продолжительный просмотр способствует засыпанию». Что-то в этом роде.
Но приключилась забавная вещь. «Шайка богатых деток» стала хитом. Не таким, конечно, как «Глубокая глотка» или «Дьявол внутри мисс Джонс». Но все-таки. Если верить продюсеру, фильм неожиданно хорошо пошел в маленьких городках вроде Мэдисона, Энн-Арбора и Чапель-Хилла. В крупных мегаполисах типа Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Чикаго тоже пользовался спросом. Все это очередной раз заставило меня задуматься: почему на рынке одни фильмы пользуются успехом, в то время как другие — нет? И мы провели небольшое исследование. Даже специалиста наняли. То, что мы узнали, вполне могло изменить все наши представления о том, как следует делать фильмы.
2.1а Первоначальный сценарий к фильму «Шайка богатых деток»
2.1б Письмо социолога
2.2
— Тот фильм, который вы сняли в результате, ничего общего не имеет с первоначальным сценарием.
— Вы о какой версии? Насколько припоминаю, всего мы сняли две штуки.
— Мы имеем в виду обе.
— Ну да, однако идея сохранена в неприкосновенности. А ведь это самое главное — идея.
— Так когда же вы начали снимать фильмы?
— Фильмы я снимаю всю жизнь.
2.3
Сколько себя помню, мама фотографировала. Всеми видами фотоаппаратов. «Брауни», «Полароид», «Инстаматик». И кинокамеру припоминаю. Обычная восьмимиллиметровка. Ручная.
Как-то в одиннадцатилетнем возрасте я обнаружил в подвале большую коробку из-под обуви, набитую фотографиями. Помню, все воскресенье я провел над ней. О да! Это было круто! Мама снимала абсолютно все подряд. Моя жизнь ее глазами — от и до! Это забавно — сейчас забавно, я имею в виду — вспомнить, как тогда я обнаружил, что некоторые фото схватили те самые моменты в жизни, которые я рад был бы забыть. Тогда эти снимки родили во мне несгибаемое намерение. Я знаете что сделал? Отобрал те, которые мне не нравились, и спалил их все. Тогда еще подумалось: «Она не заметит».
В следующую пятницу мама заехала за мной после уроков. Меня это безумно смутило, тем более что раньше такого не случалось. В некоторых исключительных случаях — ну, скажем, к доктору пойти — мы и то всегда договаривались заранее. Так что перед друзьями вышло неловко. Итак, она ждала меня в нашем старом и ржавом «фальконе», гудела в клаксон, махала рукой, улыбалась: «Я здесь! Я приехала за тобой…» Я, ничего не подозревая, как раз выходил из дверей спортзала и тут совершенно обалдел. Меня немедленно принялись дразнить. Хм, ситуация не из приятных. Я сказал им нечто вроде:
— Да все в порядке, мама, наверное, новые коньки привезла.
Быстро со всеми простившись, я в ярости влетел в машину.
Чувствовал я себя опозоренным на веки вечные и собирался было завести разборку, но по положению нижней губы матери понял, что она чувствует себя ничуть не лучше моего. От этого стало еще хуже, потому что вся ярость осталась без выхода. Не говоря ни слова и глядя прямо вперед, мама вела машину. В воздухе висело тяжелое напряжение.
Мы еще не завернули за угол школьной ограды, когда она спросила меня весьма спокойным тоном:
— Что ты сотворил с моими фотографиями?
— А? Какими фотографиями?
— Фотографиями из подвала; некоторые из них исчезли.
Я похолодел. Врать не имело смысла. Она наверняка заметила, как я за ними лазил.
— Кажется, переложил их куда-то, — промолвил я небрежно. В конце концов, это просто фотографии.
— Отлично, — произнесла она таким тоном, будто инцидент исчерпан.
Мы завернули за следующий угол. И тут она начала снова:
— А что ты жег у помойки на следующий день?
Зараза! Типичные матушкины приемы — дать возможность сказать правду и, если эта возможность не использована, нанести удар с другого фланга.
